Педсовет попросил нескольких педагогов рассказать о тех уроках, которые запомнились на всю жизнь.
Это был самый сложный и самый удавшийся урок
Таисия Сергеевна: «Да, есть у меня такой урок. Я второй год работала в школе, еще молодая совсем, неопытная была. Вела историю и обществознание. У меня 11 класс, история. Проходим уже 20 век. Я тогда старалась побыстрее проскочить коллективизацию, 30-ые годы, чтобы побольше времени уделить войне: ребятам же ЕГЭ сдавать, там обязательно о войне вопросы будут. И вот после урока подходит ко мне ученик, Саша, и говорит: «Таисия Сергеевна, а можно следующий урок я подготовлю?» Я очень удивилась, такое в моей практике впервые. Спрашиваю: «Ты хочешь про начало войны рассказать?» Он говорит: «Нет. Просто разрешите мне провести следующий урок. Это важно». Я так растерялась, что согласилась. Побежала потом к завучу, рассказала ей про ситуацию, спрашиваю совета. Она мне отвечает, что, мол, это что за новости?! У тебя есть программа, ты – учитель, впереди ЕГЭ, не позволяй никому срывать учебный процесс. Ну я так и настроилась, решила, что начну следующий урок, как ни в чем не бывало. Так и сделала. Класс сидит, я объявляю тему урока. Тут Саша поднимает руку: «Таисия Сергеевна, можно вопрос?» Я разрешаю. Он обращается не ко мне, а к классу: «Поднимите руки те, у кого родственники пострадали в 30-ые годы». И тут начали поднимать. Сначала удивленно, робко. Потом уже все уверенней. Многие подняли. А Саша продолжает: «Война – это, конечно, важная тема. И ЕГЭ опять же. Но для нас не менее важно подробно изучить то, что было до войны, в годы репрессий. Изучить и понять, почему погибли или были выкинуты из жизни наши предки». Все закричали, закивали. Саша вышел к доске с какой-то папкой, спросил: «Таисия Сергеевна, Вы позволите?» Я кивнула и села за свой стол. А Саша провел урок. В папке у него были ксерокопии ответов из архивов, газетные вырезки. Они с отцом несколько лет пытались узнать, что случилось с его прадедом. Саша много тогда рассказал. Он и материалом владел, и видно было, что пропустил через себя эту тему. Пускал по рядам документы из своей папки. Урок у них и у меня был последний, так что он для нас со звонком не закончился. Мы больше 2 часов сидели, говорили. Ребята задавали очень сложные вопросы, на которые мне было нелегко отвечать. Это был самый сложный и самый удавшийся урок. Были вовлечены все, не было перешептываний, не было телефонов под партой. Слушали, реагировали, говорили все. И этот урок я никогда не забуду».
Урок провалила совсем
Светлана Витальевна: «Мне было 19 лет и я пришла работать в школу старшей пионерской вожатой. Буквально накануне 1 сентября неожиданно уволилась учительница биологии и классный руководитель 8 «А» класса. Меня и попросили ее заменить, пока будут искать учителя на ее место. И я даже обрадовалась. В последние августовские дни читала Соловейчика, Макаренко. Рисовала в воображении, как познакомлюсь со своим классом, как мы подружимся, как я стану для них любимым учителем. И вот 1 сентября, линейка, и я вижу 8-ой «А». Некоторые мальчики и девочки выше меня ростом. А мне у них урок мира проводить. А я их просто боюсь! Линейка кончилась, пошли с ними в класс. Они смеются, разговаривают, на меня ноль внимания. В классе расселись. Я к уроку подготовилась, встала перед ними, начала что-то говорить и чувствую, что с места сдвинуться не могу: шпилька туфли попала в щель между досками в полу и застряла там намертво. И что делать? Весь урок стоять на одном месте? Снять туфли и вести урок босиком? Катастрофа! Выручил меня мальчик с последней парты. Он, видимо, заметил мое замешательство, понял причину, вразвалочку подошел ко мне и сказал: «Сейчас починим». Сел на корточки и очень ловко вытащил мою ногу с туфлей из ловушки. А я к тому моменту напрочь забыла, о чем говорила и собиралась говорить. И урок провалила совсем. Все шумели, на мои окрики не реагировали. Вот на этом уроке разбились вдребезги мои мечты о том, что я стану гениальным педагогом. А в 19 лет цель быть просто педагогом, не гениальным, не казалась мне достойной. И да, ко мне намертво приклеилась кличка «Туфля».
Этот урок я никогда не забуду
Ольга Владимировна: «Я всегда не любила ходить на открытые уроки. Потому что после них каждый раз чувствовала свою профессиональную несостоятельность. И да, я была наивна, и мне в голову не приходило, что некоторые открытые уроки чуть ли не месяц готовятся, репетируются. Я все принимала за чистую монету и думала, что вот то, что я вижу на открытом уроке, происходит у этого учителя на каждом уроке. И вот окружная конференция, после пленарного заседания мы расходимся по разным кабинетам на открытые уроки. Я пошла на урок по «Грозе». На доске висят афиши пьесы, нарисованные детьми. Во время урока моменты театрализации. Дети собраны, активны, высказывают интересные суждения. Я вспоминаю свои уроки и традиционно грущу: у меня такой активной работы, в которую вовлечены все, никогда не бывает. И тут сидящая рядом со мной женщина, тоже учитель из какой-то школы, вдруг мне шепчет: «На прошлой неделе как-то поживее было». Я не понимаю и смотрю на нее с вопросом во взгляде. «Ну она этот урок на этих детях уже пятый раз показывает. Даже на город с ним ездила. Я на прошлой неделе его уже видела. Вот эта девочка в очках на той неделе как-то интересней выступала, сейчас сдулась, устала что ли?» И вот этот момент все мои сомнения в собственной состоятельности как рукой сняло. Вот этот урок я никогда не забуду».
За полчаса она научила меня вести уроки
Наталия Владимировна: «Я запомнила, скорее, не урок, а то, что было после него. Я – молодой специалист и ко мне на урок собирается прийти завуч. Мне страшно. Я боюсь опозориться и страшусь «разбора полетов». Как-то провожу урок, завуч сидит на задней парте, иногда что-то у себя там пишет. Я стараюсь на нее не смотреть и про нее не думать, но не получается. Урок заканчивается, дети собираются и уходят. У меня трясутся поджилки. Завуч, Тамара Гавриловна, улыбается и приглашает меня к себе в кабинет, мол, там говорить удобнее. И мы пошли. Она налила мне чаю и стала говорить. Она разобрала мой урок не то, что по косточкам, - по атомам. За что-то похвалила. Ни за что не ругала. Но понятно и спокойно объясняла мне, как правильнее начать урок, а как лучше можно провести опрос, каким образом подойти к новой теме. Она преподала мне такой урок методики, которых в моей жизни ни до, ни после никогда не было. Я многое за ней записывала, и потом возвращалась к этим записям не раз. По сути за полчаса монолога она научила меня вести уроки. Этого мне не забыть».
