Учитель 57-московской школы, редактор журнала «Литература» («Первое сентября») Сергей Волков стал знаменит в этом году, что смог одним письмом остановить принятие Федеральных государственных образовательных стандартов старшей школы. Открытые письма против проектов стандартов, разработанных по заказу Минобрнауки, были и раньше, в том числе и на Всероссийском интернет-педсовете, но Волкову удалось, казалось, невозможное. Сергей утверждает, что в этом чистая случайность. Тем не менее ему пришлось выдержать серьезное испытание борца и даже непонимание своих руководителей, но вот недавно он получил приглашение от Президента Д.Медведева войти в новый состав Общественной палаты.
- В некотором смысле вас можно считать учителем, голос которого услышали. Или нет?
- Собственно, услышали не меня, а услышали тех, кто подписался. Потому что, если бы не пошли подписи, то на письмо никто бы не обратил внимание. Зато когда люди стали высказываться, а интернет, слава Богу, дает нам возможность это сделать, то, конечно, сразу же на проблему обратили внимание. Прежде всего средства массовой информации, а через них уже прошла волна. Меня приглашали и в Совет Федерации, и в Госдуму, и в Министерство образования и науки, и в администрацию Президента… Я такого резонанса совершенно не предполагал. Как результат - проект стандартов, про который велась речь, удалось затормозить.
Но… цыплят ведь по осени считают, а сейчас как раз осень начинается. Это всегда такое напряженное время в учительской жизни. Окончательный эффект всего нашего дела до конца не понятен. Так что давайте на выходе судить. Стандарт, который вроде бы остановили, потом стали перерабатывать. А что дальше?
Дальше меня отвлекают другие темы, жизнь идет. Разработчики стандартов говорят, что вот теперь есть возможность «получать визу» от блогеров, и без нее теперь мы никуда. Это все лукавство, потому что непонятно как привлекать к этому вопросу внимание снова. Если, например, в результате всех перестановок в этом стандарте, поменяют частности и нам скажут: «Большое спасибо за участие», то второй раз уже привлечь такое внимание мы вряд ли сможем. Писать еще раз открытые письма, говорить о том, что по сути ничего не изменилось…?
Со сдержанным оптимизмом гляжу на общий итог еще и потому, что стандарт – это только маленькая часть всей реформы образовательной системы, в ней много чего надо менять, много чего совершенствовать. И даже, если вдруг на бумаге будут написаны какие-то красивые или там умные слова, или более умные, чем вначале, то это никакая ни гарантия того, что в системе образования произойдут какие-то реальные изменения.
- Сергей, Вы считаете, что инициатива с письмом одноразовая, то есть невозможно повторить ее? Значит люди, которые хотят последовать Вашему примеру, обречены на неудачу?
- Нет, почему, есть люди, которые моему примеру следовали и отчасти какой-то резонанс был. Но, я думаю, что ситуация когда проблему может решить только прямое обращение к главным людям государства, говорит о слабости системы. О том, что решения в ней принимаются не должным образом, о том, что реальная экспертиза отсутствует, о том, что мнение грамотных, точнее сказать, внятных людей, не учитывается.
Понятно, что этот стандарт и его кусочки двадцать раз обсуждались в каких-то организациях, каких-то кулуарах. Когда нам говорят, что в разработке стандарта участвовали тысячи людей, я думаю, что посчитаны как раз все те, кто на разных этапах высказывался, даже критически, даже те, что крутили пальцем у виска и считали, что этот вариант никак не может пройти.
Всех этих людей посчитали в эти же самые тысячи, обсуждавших стандарт, поставили галочку, что обсуждение прошло и написали, что захотели. То есть имитация общественной жизни есть, имитация общественного одобрения есть. А те, кто у власти, условно говоря, у власти в широком смысле или в узком смысле (если я делаю стандарт, то я, как бы у власти, я тут дописываю или вписываю, что хочу), эти люди делают, что хотят. И как вы видели, стандарт средней школы и начальной школы принят, принят при всеобщем одобрении. При молчаливом как бы согласии. А стандарт старшей школы тоже был бы принят, если бы не эта случайная история с нашим письмом.
Случайно на меня накатило желание высказаться, потому что стало противно. Случайно получилось так, что это письмо было выложено в блог, который читают люди, у которых в свою очередь, большое количество читателей. Они могут перепостить и расширить аудиторию. Случайность, что я послал это письмо своим коллегам, которые случайно передали его Ксении Лариной, она поместила в свой блог, и на «Эхо Москвы» сразу прошла передача. И все завертелось. Согласитесь, что от этих случайностей не может зависеть система образования в двадцать первом веке. Это какой-то абсурд. Вот поэтому мой сдержанный оптимизм по поводу ситуации в образовании скорее какой-то пессимистический окрас имеет...
Стоит ли людям протестовать и высказывать свое мнение? Несмотря на сказанное мною же о пессимизме, думаю, однозначно стоит. Не нужно махать рукой на то, что все равно все решат за нас, все равно все примут за нас. Еще почему все так удобно проходит, потому что учителя в массе своей люди настолько загруженные, настолько не интересующиеся политикой образовательной, знающие по опыту, что все равно решат все начальники. Так сказать: то ведают бояре, не нам чета. И эти учителя не читали ни стандартов, ни закона об образовании, который выложен для всеобщего обсуждения, и много чего, во что они не лезут, чтобы сэкономить свое время и силы. И это тоже печально, согласитесь, хотя осуждать этих учителей я никак не могу, потому что хорошо их понимаю.
Вот сейчас Тина Канделаки собирает форум «Умная школа». Там будут обсуждать закон об образовании. Пригласили учителей из городов и регионов. Я организаторам говорю: «Ребята, те, кто приедут – лучшие учителя. Я вам даю просто голову на отсечение, они в большинстве своем не читали этот закон». Потому что его невозможно прочесть. Это огромный, в 230 страниц, формата А4, неудобоваримый текст, в котором разобраться нормальному человеку невозможно. А закон этот, между прочим, регулирует отношения семьи, ребенка и учебного заведения и государства. И вообще то, по идее должен был быть прочитан и родителями, и учащимися, и уж тем более учителями.
Можно понять и власть, которая говорит: мы вам все выложили, разместили, обсуждайте -- а вы не читаете и мнение свое не высказываете, какие к нам претензии? Всех можно понять...
- Вы говорите, что с письмом было все случайно, но случайность закономерна. Есть ли какие-то секреты, как сделать так, чтобы твой голос услышали?
- Ко мне много раз уже после этого письма обращались люди, которые хотели, чтобы я им помог, чтобы их мнения дошли до власти и были опубликованы в СМИ. Я вижу бесперспективность того, что эти люди делают. Одни и те же ошибки совершают. Для успеха надо соблюсти некоторые вещи. Первое: важно быть максимально кратким. Я понял, что мое письмо должно ровно ложиться в листочек А4, не больше. Больше читать не будут. Люди же почему-то стараются все сразу изложить как большой том и трактат. Второе: там должно быть несколько, три или четыре ясных, твердых и очень просто сформулированных позиций. Абсолютно ограниченное количество, несложных довольно слов. При этом они должны быть все-таки эмоционально немножечко окрашены, и они должны быть понятны.
Почему под нашим письмом подписываются? Парадокс ведь в чем – подписи продолжают идти до сих пор! Давно, уже в феврале все закончено, а люди подписываются… И когда я гляжу на эти подписи, я понимаю, что это просто весь народ сверху донизу. Потому что и представители генеральной прокуратуры, академики, доктора наук, простые рабочие, таксисты и не знаю кто. Значит, условно говоря, мне удалось написать текст, страничку текста, смысл которого оказался понятен всем.
Значит, надо быть кратким, надо быть понятным, поскольку большинство журналистов, которые занимаются той или иной тематикой, в данном случае образовательной, они в ней понимают очень плохо. Они всегда радуются, когда человек сам и подсказал, что написать. Из этого письма очень легко было брать три, четыре цитаты, и у них готов материал, готов новостной повод.
До моего письма в сети висели другие открытые письма против стандарта, даже у вас на Педсовете. И там было какое-то количество подписей, несколько десятков, да? Но ведь понимаете, оно было написано так профессионально, так длинно, с разбором параграфов, с цитатами, с указанием, почему это не правильно, опять для профессионалов. Оно грамотнее в сто раз, в сто раз лучше, чем мое письмо, и содержит конкретные предложения к разработчикам, но оно никакого эффекта политического не могло иметь. Потому что получился внутрикорпоративный документ.
- Сергей, но все-таки, согласитесь, вы не простой учитель. Все-таки главный редактор журнала, все-таки близки к журналистике.
- Я преподаю в школе, даю уроки – обычные уроки. Поэтому я себя могу честно называть учителем. Вот когда мне начинают рассказывать, что учителями являются те, кто писал стандарт, понятно, что они хотят как-то обелиться. Они в школе были последний раз, не знаю когда, наверное. А я езжу на метро, я простой человек, у меня маленькая зарплата, и я не хотел ничего от своего письма: не PR, ни денег. Просто думаю иначе. Вот оказалось, что масса людей думает так же, и им симпатично к этому примкнуть.
Но прежде они должны были об этом узнать. Здесь нужно конечно опираться на СМИ, у нас это было через «Эхо Москвы». Так получилось, что Ксения Ларина ведет образовательную программу. Она прочитала письмо, повесила у себя обращение в блоге. Любая активность в интернете такого рода журналистами фиксируется и отслеживается, особенно активности в «Живом Журнале». Кстати, пост блоггера starushkalarina (не путать с блогом Ксении Лариной), в котором письмо было опубликовано, собрал количество подписей, рекордное для Рунета.
Еще, конечно, помогло, что нас поддержали известные люди. Наталья Солженицына, давая интервью в «Российской газете», и мы ее сразу выставили в топ; Александр Кушнер. И когда вдруг знаковые имена идут вперед, то нам становится легче. Ну а вообще-то для этого должны существовать нормальные общественные организации, по идее.
- Общественная палата?
- Вот только-только президент прислал мне приглашение стать членом Общественной палаты. Я еще пока не знаю, что из этого выйдет. Может быть, сходить и посмотреть механизм. Боюсь, пойму, что это тоже как бы придуманное, ну такое вот для отвода глаз нечто?
Я получил массу неприятного опыта с этим открытым письмом. Много раз себе уже говорил, что это последний раз в жизни, когда я делаю что-нибудь подобное. Если бы я знал, что из этого получится, я бы ничего такого делать не стал. Потому что, конечно масса потерянного времени. Когда все раскрутилось: бесконечные звонки средств массовой информации, которые сталкивают лбами с разработчиками. Разработчики были агрессивны и напористы -- их можно понять. Они ж освоиили много денег, а продукт вдруг признается некачественным, причем на самом последнем этапе по вине какого-то, совершено непонятно откуда вдруг взявшегося человека.
Довольно быстро, буквально неделя - дней десять, когда это докатилось до уровня премьер-министра, и когда он, помните, отчитал министра за синдром исполнителя. Только тогда стало помягче. До этого момента казалось, что меня просто сомнут. И потом, когда пошли эти подписи, их же надо было обрабатывать. Оказалось, что это огромная непосильная работа, многочасовая. Надо делать сайт, надо их выкладывать. Я никак про это не думал. У меня просто вся семья села за компьютер и теряла свое время и здоровье. А жизнь-то идет, работа есть, в школу надо ходить, домашние дела надо делать. Я ужасно был вымотан всей этой историей.
Мы же помним времена многотысячных демонстраций на улицах, выборов альтернативных, свободных, желание людей принимать участие во всем. А сейчас это участие и желание ушло, такая апатия в обществе. Я думаю, что здесь еще и потому, что общество приучили к тому, что это бесполезно, что это делать не нужно, что это ни к чему не приведет, кроме как к личным неприятностям. Даже директор моей школы был со мной не согласен. И главный редактор издательского дома, в котором я работаю, тоже. В моем случае я отделался рядом довольно мягких разговоров и не более того – потому что при всем несогласии это люди просвещенные и уважающие право другого на свое мнение. А людям, живущим особенно в провинции, в местах, где сложнее достучаться до центра, и где проще получить по шапке, будет сложнее -- они могут поплатиться гораздо большим. Потому что тут ты же изнутри системы это критикуешь. У тебя есть непосредственные начальники. Это очень опасная вещь, поэтому люди сидят, молчат.
Формально сейчас можно жаловаться куда угодно. В прокуратуру можно написать, в департаменты, мэру, президенту, кому угодно. И они все по закону обязаны ответить. Это очень радует. Мы написали письма везде, где можно. И ото всюду приходит ответ. Это так радует. Но когда вы начинаете читать эти ответы, у вас опускаются руки. Потому что письма пересылаются из ведомства к ведомству. В результате отвечает вам человек, на которого вы жалуетесь. Это обессмысливает всю работу.
- И что же делать?
- В нашей ситуации, мне кажется, что делать можно только условно малые дела, потому что это лучше, чем ничего. Вот как Быков с Навальным. Понимаете, что-то может, наверное, повлиять, что- то можно, наверное, изменить. Систему не переделаешь, а, по крайней мере, будет хотя бы своя совесть чиста. И потом есть такая надежда, что когда про наше время будут читать, то они поймут, что люди думали по-разному, что были нормальные люди, а не только в общем, какой-то официоз тупой. Так что ради этого может и стоит делать.
