Очевидное-невероятное: тетрадь, ручка и ошибки

В школьном укладе нет мелочей. Казалось бы, такие малозначительные вещи, как школьная тетрадь и ручка, которой пишет ученик, какое они могут иметь значение? Что от них зависит?  Но, если копнуть глубже — мы сделаем это ниже, — оказывается, что это очень важные компоненты школьной системы.

Знаете, бывает в своде или арке такой камень — он называется «замОк», — только тронешь его, и весь свод или арка разваливаются. 

И ошибки, которые делают учащиеся. Как к ним относиться? Если добиваться «стопроцентной» правильности работ учащихся, исправлять ВСЕ делаемые ими ошибки, как это скажется на работе этих людей в долговременной перспективе? Уже после того, как они закончат школу и станут самостоятельными специалистами? Но обо всем по порядку.   

Тетрадь

Вы задумывались когда-нибудь, зачем школьнику тетрадь? Много тетрадей? Какую функцию она/они выполняют?

Есть тетради по разным предметам, а есть тетради по математике и русскому языку. Из последних ученик, можно сказать, «не вылезает». 

Для кого они придуманы? Может быть, они нужны учителю? Ребенок выполняет письменное задание в тетради, сдает ее, а учитель проверяет. Но зачем именно тетрадь? Может быть, проще выполнить работу на листочке? Конечно! И во многих случаях проверочные работы выполняются именно на листах, которые вырываются из тетради. Неужели тетрадь это просто хранилище листов, откуда их можно в случае надобности вырывать? Это похоже на правду. Но тогда получается, что от тетрадей можно отказаться?!

Но если тетради нужны учителю, почему же он так их не любит? Ведь их приходится проверять, и притом в неурочное время, таскать в тяжелых пакетах то домой, то в школу. Далеко не всегда эта работа оплачивается, как положено… И все же, зачем-то учитель заставляет ученика завести и, главное, вести тетради по предметам, а в тетрадях по математике и русскому писать постоянно.  

Есть очевидный и неправильный ответ: чтобы чему-то научиться, лучше понять математику и русский язык. Научиться писать и решать. Это заблуждение!

Ничему нельзя научиться и ничего нельзя лучше понять, если писать в тетрадях.

Механические навыки письма слов и цифр, которые были нужны, например, счетоводам и бухгалтерам лет 40-50 назад, до появления компьютеров — это да. Вот и все. В реальном учебном процессе тетрадь и записи в ней выступают в качестве отвлекающего фактора, мешающего понять сущность изучаемого объекта или явления. Вместо того, чтобы концентрировать свое внимание на изучаемом объекте учащиеся вынуждены думать, что и как о нем написать, как это ПРАВИЛЬНО оформить, как будто может существовать какая-то объективная правильность оформления. Но вот надуманной, сложной и запутанной она и является!

Зачастую учащиеся легко могут решить задачу, основная трудность для них находится в оформлении и записи этого решения — именно запись вызывает основные замечания и претензии учителя. Я помню, как во времена еще до ЕГЭ я, «идя на медаль»,  боялся — как и мои школьные учителя, — что допущу какие-то погрешности именно в оформлении. Причем они сами беспокоились о том, что не смогут мне это подправить, так как до конца сами не понимали, как «надо» оформлять решения задач, где надо ставить фигурные скобки, где знак равносильности, где знак следования. А взять эти «Дано, вопрос, формулы, решение» по физике! Всегда решить задачу было проще, чем ее записать «правильно». Подозреваю, что все это оформление было придумано для учителей, чтобы облегчить им понимание, где ошибается ученик и почему не может решить задачу.

А сейчас, жалуются школьники, существуют жесткие требования, сколько строчек пропустить между датой и надписью «Классная работа» и «Домашняя работа» и прочим в тетради!

Короче, тетрадь ничего не упрощает и не облегчает. В настоящее время представители поколений, «привязанных» к школьной тетради, испытывают настоящие психологические муки, когда надо работать головой, что-то придумать или решить.

Мы берем блокноты или  какие-то листы и начинаем в них писать какие-то ненужные и лишние фразы, рисовать линии и узоры только для того, чтобы сосредоточиться и сконцентрироваться. Без бумаги и ручки не получается.

А еще возможный ответ на вопрос «зачем тетрадь»: чтобы ученик научился и привык вести тетради. Сейчас дело доходит до анекдота: завести тетради требуют от учащихся даже «продвинутые» учителя физкультуры. Ты можешь не бегать и не прыгать, но завести тетрадь, где будет написано, как надо бегать и прыгать, — обязан! И это ничего, что навыки ведения тетрадей не понадобятся никому во взрослой жизни. Ведь мы в своей взрослой жизни никогда ничего не пишем в тетрадях — ну, за исключением поваренных и садоводческих рецептов.

Школьники почти никогда не открывают тетради, чтобы вспомнить, что там написано, никогда не пользуются записями в тетрадях — кроме случаев, когда с них начинают требовать устной сдачи каких-то правил и определений. 

Тетради — инструмент репродуктивной педагогики. Вот, студенты тоже постоянно пишут в тетрадях конспекты лекций. Потому что проще записать лекцию, чем перелопачивать горы книг, а потом просто выучить текст и сдать его на экзамене. Такой вот апофеоз репродуктивной педагогики получается. Тетрадь — как носитель информации от лекции до зачета и до экзамена. Вместо головы студента.
Ну, а после экзамена, тетради можно выбросить, сдать в макулатуру, а еще лучше — сжечь! Торжественный и красивый ритуал получается.  

Может быть, тетрадь нужна ученику? Нет! Потому что ученик ненавидит тетрадь. Он ее постоянно забывает, «теряет» при первой возможности, получает за тетради нагоняи, он ненавидит вести тетради.

Может быть, тетрадь нужна родителям? А вот теперь — в точку! Один из главных тетрадочных «бенефициаров и выгодополучателей» — родители. Во-первых, при нынешней эпидемии тотального контроля родителей за детьми, охватившей всю нашу страну, как родители узнают без тетрадей, чем дети занимаются на уроках в школе? Одних учебников и дневников для этого мало! А во-вторых, вот возьмется родитель контролировать или «помогать» ребенку с домашним заданием, где он узнает, как решать или оформлять домашнее задание, если это не написано в тетради на классной работе?

Тетрадь делает возможным «плотное» участие родителей обучении своих детей.  

А еще есть такая заинтересованная в тетрадях для учащихся сторона процесса, как бизнес. Нет, не тот бизнес, который выпускает дешевенькие чистые тетрадочки в клетку или линейку. Кстати, нам катастрофически не хватает разнообразия тетрадей в смысле размера клеток и расстояния между линеечками. Например, очень нужны тетради в клетку 1 см Х 1 см и даже 2,5 см Х 2,5 см. Или тетради в линейку с чередующейся узкой и двумя широкими полосами. Очень полезные были бы тетради! 

Участвует в процессе бизнес издательский. Когда этот бизнес решил, что мало прибылей от печати и продажи учебников (ведь учебники закупаются для школ на несколько лет, не каждый год), а вот если выпустить в качестве приложения к учебнику рабочие тетради, которые родители должны будут покупать своим детям каждый год — вот это золотое дно! Это ничего, что работа с такими тетрадями превращает процесс обучения в тестирование в самых худших традициях ЕГЭ, причем по всем предметам с 1-го и до последнего класса! Теперь учащимся нужно в этих тетрадях ставить галочки, обводить кружочками правильные варианты ответа, проводить стрелочки, соединяющие понятия и т. д.

Если старшему поколению, чтобы сосредоточиться и поразмышлять, нужна чистая тетрадка и ручка, то как будет сосредотачиваться нынешнее поколение, растущее на цветастых рабочих тетрадях  и электронных пособиях в планшетах?

Ну, а вообще-то существуют школьные системы, в которых тетради не предусмотрены (то есть ВООБЩЕ, АБСОЛЮТНО НЕ ПРЕДУСМОТРЕНЫ!) для ведения учащимися записей, ни по математике, ни даже по языку, не говоря уже о других предметах — географии, биологии, истории! Учащиеся пишут работы на листах, а уже потом собирают их в книги, пишут отдельные слова и предложения — на бумажных полосках — для анализа и разбора. Постоянно работают с карточками и буклетами. И все! Все у этих школьников — в голове. Никакого заучивания и сдачи. Вместо репродукции — творческий, креативный процесс.

Письмо в российской школе играет гипертрофированную роль. Наши дети пишут намного больше, чем их зарубежные сверстники. Практически ежедневно они выполняют письменные задания (а учителя их проверяют!). Письмо считается общеучебным навыком, необходимым для обучения вообще, по всем предметам. Однако причины этого покрыты мраком истории.

Когда-то, сразу после гражданской войны была всеобщая бедности и нищета, отсутствовали учебные книги и другие учебные материалы. Библиотеки были редки, а другие хранилища информации не существовали. В результате урок в те времена превратился в лекцию, в ходе которой учитель «дает» всю необходимую учебную информацию, а ребенку приходится ее конспектировать, чтобы потом выучить, практически наизусть. Потом к традициям российского образования добавилось конспектирование печатных текстов или даже целых книг «классиков». Вероятно, потому что книг было мало, и делать отметки (выделять главное) в библиотечных книгах было нельзя. 

Но прошли десятилетия, все изменилось, кроме этих временных ментальных привычек от времен, когда ничего не было!

В наши дни просто переписывание дополнено утонченным формализмом, который привносится в школьную систему массовой российской бюрократией, и в последнее время только усиливается и усиливается. Бюрократия ведь и сама все время пишет, а письмо учащихся в школе — это такая вещь, которую можно легко проверить. Чем вы занимались весь прошедший месяц? А подать сюда тетради учащихся!

Ручка

Реформы начались в нашей школе не вчера, и даже не в 1990-е годы. Они происходили с регулярностью в 10-15 лет весь XX и XIX века. Так, если бы мы сейчас перенеслись в 1960–70-е годы с нынешними мифами о замечательной советской системе образования, запущенными, кстати, американцами, нас бы никто не понял — и над нами бы посмеялись. Ибо всегда образование казалось не удовлетворяющим запросам современность и требующим реформ.

Так в 1968 году началась одна из крупнейших реформ отечественной школы, которая заняла все 1970-е годы. В школьной практике было ликвидировано веками совершенствовавшееся традиционное каллиграфическое письмо, основанное на ритме пластических усилий и расслаблений вначале простым карандашом, а потом перьевой ручкой, которую нужно было макать в чернила, при этом встряхивая и выпрямляя руку и расслабляя пальцы. На смену ему пришло письмо «упрощенное» — безнажимное и безотрывное — вначале «вечной» чернильной ручкой, а потом и шариковой. Началось  новое наступление технической революции в лице школы на психическое и физическое здоровье подрастающего поколения.
С

разу же многие учителя обратили внимание на резкое ухудшение почерка детей.

Известно, что качество почерка отражает глубинные стереотипы психомоторной конституции, и многие учителя вскоре почувствовали, что с изменением почерка и дети пошли уже не те. Это, как правило, стали дети с возросшей невнимательностью, утомляемостью, неуравновешенностью, неустойчивостью психики, агрессией и т. д.

Возникшие со стороны школы установки по скорости и технике письма, с одной стороны, а также специфика пишущего инструмента — шариковой ручки, — с другой, только усугубили ситуацию и с почерком, и со здоровьем детей.

Новая система письма в целом негативно сказалась на учебно-познавательных способностях детей. Многие учителя даже пытались самостийно возвращать прежнюю систему каллиграфического письма, осуществляемого на базе перьевой ручки. Однако требования новых школьных программ с их технико-скоростными установками (типа техника письма, техника чтения, скоропись), нормативная программная регламентация всего и вся по четвертям исключали любую возможность коррекции возникших проблем. И единственным оправданием исполнителей злой воли остается старый российский подход: шариковая ручка — это прогресс, как сказали бы сейчас, «инновация».

Крайне негативное влияние новая система письма оказала и на осанку и зрение детей, приведя к массовым сколиозам и прочим нарушениям опорно-двигательного аппарата, а также близорукости.

И это — вовсе не результаты реформ, которые проводили пресловутые «либералы». Все находилось под тщательным контролем нашего «рулевого» (партии).

А тем временем «проклятые» буржуи (то есть их дети) продолжают писать в школе простыми карандашами. В начальной школе, или даже все 12 лет обучения. Вообще обходятся без ручек, и ничего!

Ошибки

И их (этих детей буржуев в США и других странах, которые пишут карандашами) можно понять: записи, сделанные карандашом, легко исправить. Взять ластик, стереть ошибочную надпись, написать правильно… И все! Дескать, не та ошибка, которую мы допустили, а та — которую не исправили.

Но у нас, конечно, все иначе. Умом Россию не понять. У нас ученик пишет не карандашом, а ручкой, написанное которой, как известно, не вырубить и топором. И конечно, любой ученик допускает ошибки. И тогда, если он ее заметит, возникает сложный моральный выбор: исправить эту ошибку, и тогда это точно заметит учитель и снизит отметку за исправления. Или оставить все так, и учитель может и не заметить ошибку, и тогда оценка будет выше. А если заметит и исправит, то тоже снизит отметку. Но это уже не важно.

Каждая ошибка — хлеб для педагога.

Он должен ее найти, отметить красным цветом, исправить, вынести на поля, вычесть баллы из отметки. Без исправления ошибок учитель вроде как и не нужен! Вылавливание и исправление ошибок учителем стало важным повседневным ритуалом. Без которого учитель как бы и не работал. Когда в тетрадях были промокашки, то учителя исправляли ошибки даже в надписях на промокашках! 

Если наши школы, как я писал в предыдущей статье из серии «Очевидное-невероятное» производят уроки как фабрики продукцию, то топливом, на котором они работают, являются ученические ошибки. 

Но к каким последствия приводит такая болезненная страсть к выискиванию ошибок и их расцвечиванию красным?

Очень просто: учащиеся стараются избежать ошибок любой ценой, даже избегая слов и оборотов, которые они не знают, как точно написать, ценой отказа от решения задач, в способе решения которых (или записи!) сомневаются — и вообще, в уклонении от деятельности. Идиому «не ошибается только тот, кто ничего не делает», они понимают буквально: ничего не делай, и ты не ошибешься!

Поэтому характерное для педагогов рвение к выискиванию ошибок ведет вовсе не к тому, что учащиеся начинают как-то лучше учиться и больше знать, это ведет к прямо противоположному следствию: учащиеся начинают меньше решать творческих задач, предпочитая, во избежание неизбежных ошибок, сводить сделанное к шаблонному и минимальному.

Ведь задача у них — не научиться, а получить отметку повыше, а это возможно, если делать поменьше…

Словом, все как в чиновничьей, бюрократической среде. Там тоже очень боятся ошибок, поскольку прекрасно знают, что за ошибку их накажут по всей строгости. А ошибка, это такое дело, что она неизбежна:  как бы ты не поступил — всегда что-то вызовет замечания и возражения. Однако если чиновник ничего не делает, не предпринимает каких-то шагов и поступков — то он гарантированно не ошибется. За бездействие у нас не наказывают!

Вот и работает наше чиновничество по принципу, что самое лучшее и безошибочное — это бездействие. И я часто думаю, уж не следствие это того, что все они прошли через нашу школьную систему и ее практику непримиримой борьбы с ошибками? 

Хотите практических рекомендаций? Это было бы слишком просто, если бы я их тут привел. Оставляю читателям для самостоятельных упражнений.