У Владимира Ивановича Чарнолуского и Антолия Васильевича Луначарского был общий дедушка. Тем не менее первый однажды не подал руки второму как врагу Отечества. Случилось это в день Октябрьского переворота 1917 года, когда только что назначенный нарком просвещения шел занимать здание Министерства образования. Именно там работал Чарнолуский, в Государственном комитете по образованию Временного правительства - своеобразном мозговом центре, готовившем реформы. Среди предложений были довольно смелые: отдать образование местному самоуправлению, предоставить школам автономию… За несколько месяцев команда Чарнолуского успела подготовить четыре десятка законопроектов.
Семейная история XIX века. Луначарский – анаграмма фамилии Чарнолуский, которую черниговский дворянин, дедушка Владимира Ивановича Чарнолуского (на фото слева), дал своим детям от крепостной крестьянки. Его сын, в свою очередь, усыновил внебрачного ребенка жены. Ребенком был Анатолий Васильевич Луначарский (на фото справа). Таким образом, эти два человека - сводные двоюродные братья.
Вольное общество
До революции Чарнолуский несколько десятилетий был в центре педагогического движения: организовывал учительские съезды и союзы, состоял в правлении Лиги образования, настойчиво призывал к реформам на заседаниях многочисленных обществ, а также на страницах книг и журналов. Он дотошно исследовал состояние образования в России и подробно описал программу необходимых изменений.
В Санкт-Петербургском комитете грамотности при Вольном экономическом обществе в 1890-х годах собрались многие светлые умы (в том числе Петр Каптерев, о котором мы писали недавно). По инициативе Владимира Чарнолуского Комитет начал изучать реальное состояние начального образования в стране. Это был масштабный проект с вовлечением местных статистических бюро и опросом тысяч заведений. Работа велась больше десяти лет, но была завершена только наполовину: вышли в свет четыре тома «Начальное народное образование в России».
Объявление о подписке на «Начальное образование в России» под редакцией В. Чарнолусского и Г. Фальборка.
Обрабатывая и анализируя результаты этого исследования, Чарнолуский постепенно формировал свое видение, каким же образование должно быть. Как сделать так, чтобы оно расцвело пышным цветом живого творчества. О реформировании всей сферы он пишет в работе «Основные вопросы организации школы в России» (1909). Даже если просто пробежаться по ее страницам, не вникая в детали, станет ясна позиция автора: почти на каждом развороте встречается слово «свобода».
Собственную свободу после революции ему удалось сохранить, он даже смог оставить свой след и в советской педагогике. Родственная связь с наркомом просвещения сыграла здесь не последнюю роль. Во всяком случае, он проработал несколько лет в Наркомпросе, а в 1922 году Луначарский поддержал ходатайство об отмене репрессий против Чарнолуского (его собирались выслать на три года за границу).
Свою страсть к систематизации Чарнолуский направил в библиотечное русло: работал главным библиотекарем Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, по его проекту была создана научно-педагогическая библиотека имени Ушинского.
Впрочем, самое интересное в наследии Чарнолуского – это его программа реформ, которые, как он считал, были жизненно необходимы образованию. Только ли сто лет лет назад?
Государство, руки прочь!
Главное требование – децентрализация. «Россия – огромное по территории государство, с бесконечно разнообразными местными условиями, населенное множеством национальностей, стоящих на очень различных ступенях культуры, принадлежащих к разным вероисповеданиям, имеющих свою историю, свои традиции. При таких условиях централистическая система народного образования чревата чрезвычайными осложнениями».
«Радикальное разрешение вопроса могло бы заключаться только в совершенном устранении государства от заведывания народным образованием – так, чтобы народное образование было целиком и во всех отношениях передано органам местного самоуправления»
Чарнолуский представляет, что передача управления образованием в руки местного самоуправления сделает просвещение более живым и творческим. Даже законы, созданные на местах, будут лишены «мелочной регламентации и шаблонности, убивающих всякое живое дело».
Как только отпадет необходимость равняться «по правительственной указке и казенному шаблону», неравнодушные к делу образования люди станут объединяться в общественные союзы, а эти союзы сотрудничать между собой. Объединять усилия, например, для создания нового учебного заведения, будут и сами органы местного самоуправления.
Все эти добровольные союзы не будут иметь ничего общего с тем централистическим законодательством, «которое, в общем, представляет только тяжелые гири на ногах и руках всех живых работников просвещения». Конечно, последствием децентрализации станет неравномерное развитие образования в разных регионах страны: «…в одних местностях, с прогрессивным самоуправлением, оно будет быстро расти и в глубину, и в ширину, в других оно, напротив, будет отставать от среднего уровня, а весьма возможно, что найдутся и такие местности, где оно попадет в руки общественных элементов, не сочувствующих народному образованию, и будет влачить жалкое существование. Все это так, все это может быть, и тем не менее в этом нет ничего страшного».
А ничего страшного в этом нет потому, что отстаивать свои интересы и учительству, и родителям, и всем «друзьям просвещения» придется в таком случае в противодействии местному, а не центральному правительству, что, по мысли Чарнолуского, неизмеримо легче. «Настойчивое давление со стороны населения, организации учащихся, влияние печати и общественного мнения и т. п. - чрезвычайно сильные орудия в борьбе с местными автономными учреждениями, но далеко не то значение имеют они в борьбе с правительством».
Это не значит, по мысли Чарнолуского, что государство может умыть руки. Его дело – законодательство. Кроме актуальной для того времени гарантии всем равного права на образование, Чарнолуский говорит о гарантии образовательного минимума. Интересно, что, по его мнению, эта гарантия совсем не предполагает охраны и контроля со стороны государства. Достаточно, чтобы каждый мог обратиться в суд, если эта гарантия нарушена. И, конечно, узаконенный минимум никак не должен нарушать самостоятельности учебных заведений.
Чиновников взять и упразднить
Чарнолуский был уверен, что всю административную машину народного образования нужно упразднить. Начиная от инспекторов учебных округов и заканчивая Министерством образования. Взамен «всей этой обширной бюрократической организации» он предлагает сохранить только один центральный административный орган, который мог бы называться, например, Государственным комитетом по образованию.
Вместо «принудительной власти» он бы обладал большим влиянием за счет объединения деятельности высших учебных, научных и просветительных учреждений (таких, как книгохранилища, например). Второй его функцией стало бы «статистическое и научное обследование всего школьного и просветительного дела в стране». На результаты этого «обследования» опирались бы законодатели – как на местном, так и на центральном уровнях.
С передачей управления образованием в руки местного самоуправления изменится, по мысли Чарнолуского, сам характер комитетов образования и инспекторов. Комитеты должны состоять из выборных представителей населения, а также учителей. В идеале выборы должны быть прямыми. То же и в случае с инспекторами. Деятельность инспекторов будет «совершенно свободна от каких бы то ни было полицейских функций. Будущий школьный инспектор должен быть прежде всего специалистом, хорошо знающим дело, обладающим организаторским талантом и способным стать для учителей не начальством, а опытным и знающим старшим товарищем».
6-й делегатский съезд Всероссийского учительского союза в Петрограде с 1 по 12 августа 1917 года. Фото с сайта http://www.veneva.ru/old-foto-edu.html
Финансовый вопрос Чарнолуский решает по принципу «Кто девушку ужинает, тот ее и танцует». Если позволить государству субсидировать образование, это откроет «широкое поприще для централизации и правительственного давления». Правильность расходования субсидий придется проверять государственным инспекторам.
«…как бы прекрасны эти чиновники не были сами по себе, и какими бы прекрасными словами не оправдывалось их существование, на деле они, разумеется, всегда останутся только чиновниками, чужими и деятелям самоуправления, и учителям»
Откуда же у местных самоуправлений возьмутся деньги? Чарнолуский предлагает вспомнить, что ни государство, ни местные самоуправления денег не производят, а собирают их в виде налогов с населения. Таким образом, вопрос сводится к тому, в чью кассу должна поступать та часть налогов, которая идет на образование, - в кассу государства или же в кассы местных самоуправлений.
По мнению Чарнолуского, нет никакого смысла сосредоточивать их в государственной кассе с тем, чтобы потом снова распределять по местным. Это влечет за собой только лишние расходы по финансовой администрации и опасность сосредоточения в руках государства огромных финансовых ресурсов. Да, опять появится неравенство: одни местности богатые, другие бедные. Этот вопрос тоже может быть решен просто – достаточно государству снизить общую налоговую нагрузку на бедные самоуправления.
Чарнолуский не отрицает, что бывают частные, исключительные случаи, когда помощь государства необходима. Но от таких частных случаев до системы – пропасть. Субсидии могут выделяться, но «без заранее предрешенной и уравнительной системы».
Дайте воздуха, воротничок давит
Над школой должен быть поднят флаг Свободы.
«В свободной стране каждый гражданин должен иметь, наряду с другими основными правами, и право, независимо от всяких дипломов и ценза и без всякого разрешения, явочным порядком, открывать какие угодно учебные заведения». Право это, делает оговорку Чарнолуский, не исключает надзора за ними местных самоуправлений. Еще одной гарантией от злоупотреблений остается суд.
Без частной инициативы образование закиснет и закоснеет. Как бы справедливо не было организовано местное самоуправление, управляющее школами, оно отражает интересы большинства и по сути своей – сила консервативная. Конечно, оно тоже способно воспринимать новые веяния, но намного больше пользы будет, по мысли Чарнолуского, если эти новые веяния получат больше простора. «Необходимо, чтобы каждый, имеющий здесь сказать свое новое или просто оригинальное слово, мог сказать его как можно легче и свободнее…»
«Частные школы должны быть передовым авангардом, разведочными отрядами в общем движении школьного дела»
Чарнолуский уверен, что программы преподавания, спускаемые сверху, «тормозят все школьное дело и лишают его жизненности». Эти программы, которые предписывают детальное содержание каждого курса, должны, по его мнению, составляться самими учителями в лице их выборных представителей.
«Каждому показалось бы диким, если бы органы общественного управления, заведующие, положим, медицинским делом, вздумали составлять для находящихся в их распоряжении врачей инструкции, чем и как они должны лечить больных… Учительская профессия, педагогика – специальность, нисколько не менее сложная, и применять к ней внешнюю регламентацию не менее нецелесообразно».
Принцип свободы преподавания подразумевает, по Чарнолускому, свободу выбора учителем учебников и учебных пособий – причем этот выбор не должен стесняться «никакими обязательными или ограничительными каталогами». Органам общественного управления остается утверждение основных типов школ, продолжительности учебного курса в каждом типе и основ школьных программ.
В свободной школе отношения между учителями могут быть построены только на выборной основе, настаивает Чарнолуский. Учителя должны иметь право сами выбирать директора и распределять обязанности между собой.
Для автономии школы достаточно, чтобы полноценно функционировали два коллегиальных органа – педагогический совет и школьный совет. В последний, кроме всех учителей школы, должны входить еще выборные представители родителей, учеников и органов местного самоуправления. Пусть разграничить компетенцию этих двух советов на практике нелегко, все равно нельзя искать выход в их шаблонной регламентации. Как ни крути, вариться в собственном котле школе полезнее, чем ходить по струнке.
...В научной работе «Социальная культура личности» Чарнолуский обосновал концепцию «единой общей гармонической школы». Правда, этот труд никогда не был опубликован, хранится в рукописи в научном архиве РАО. В нем говорится о двух основных целях всех процессов образования и воспитания. Первая цель – индивидуализация личности, вторая – ее социализация. Школа должна гармонизировать одновременное движение к этим двум целям, которые не всегда кажутся близкими. Помогая естественному, индивидуальному развитию каждого человека, школа поможет ему найти свое настоящее призвание, а это уже событие социальное, ценное и для общества в целом.
