От эпиграмм до мемов: три века школьных баек

Фотографии: фонд ТОКМ / Иллюстрации: Юлия Замжицкая

Изучив воспоминания выпускников элитных учебных заведениях 19-го, 20-го и 21-го веков, мы поняли, что «подтрунивать», «ерничать», «травить байки», «шалить» и «прикалываться» друг на другом или над учителями ученики любили во все времена. Как это делали в эпоху Пушкина и как развлекались дети периода хрущевской «оттепели» — читайте в нашем материале.

19-й век: стихотворения, пасквили и мистика 

Царскосельский лицей

Источник: Культура

В Царскосельском лицее времен Пушкина прозвища были частью лицейского фольклора — метками, с помощью которых можно было отличать своих от чужих. 

В большинстве случаев прозвища, которыми лицеисты наградили друг друга еще в первые месяцы обучения, отражали характер или яркие черты учеников. 

Пушкина называли Французом из-за языковых способностей. Малиновского — Казаком за дерзкий нрав, Сергея Ломоносова — Кротом из-за его пронырливости, способности всюду проникать, Мишу Яковлева — Паясом, Шутом: он часто показывал забавные пародии и по-клоунски корчил рожицы. Другим прозвища достались из-за их фамилий или имен: так, Кюхельберкер стал Кюхлей, а Иван Пущин — Жаном. Часто лицеисты называли друг друга по номерам комнат, в которых жили. Пушкин и много лет спустя после выпуска подписывал свои письма друзьям цифрой 14. 

Преподавателям подростки тоже придумали прозвища. Учителя немецкого  Гауеншильда мальчики называли Австрийцем, математика Карцева — Черняком. Дело было не только во внешности Карцева, но и в его строгом, «черном», насмешливом характере.

Важной частью лицейского фольклора были эпиграммы. Юные воспитанники писали едкие стихи друг о друге, преподавателях, политических деятелях.  В одной из эпиграмм, ходивших по лицею, были строки об «Иконникове с бутылью» — гувернере лицеистов, любившем заложить за воротник.

Надзирателя по учебной и нравственной части Пилецкого мальчики иронично называли «пастырем душ с крестом». Юные дворяне его не любили: он подслушивал разговоры лицеистов и преподавателей, писал на них докладные начальству, был сильно религиозен, но при этом давал прозвища сестрам и кузинам, которые приходили навестить мальчиков. Лицеисты даже поставили ему ультиматум: либо он сам увольняется из лицея, либо они коллективно требуют, чтобы надзирателя сняли с должности. Это сработало, и Пилецкий уехал в тот же день.

Про Дельвига, медлительного и мечтательного, в коллективном лицейском стихотворении писали «Дельвиг мыслит на досуге / Можно спать и в Кременчуге». Когда Миша Яковлев попытался опубликоваться в литературном журнале без указания авторства, но получил отказ, его сокурсник сочинил строки: «Издатель скромностью такою тронут был, / И имя он, и басни — скрыл». На эти поэтические колкости  мальчики часто реагировали болезненно. Кюхельбекер даже вызывал Пушкина на дуэль из-за эпиграммы со строчками «кюхельбекерно и тошно». 

Кроме подготовки домашних заданий и написания поэтических «шпилек», в свободное время лицеисты  играли в парламент: устраивали шутливые прения по политическим вопросам. В лицее часто проводили литературные собрания, на которых юные дворяне сочиняли шуточные повести. Кто-то придумывал завязку, останавливался, а следующий игрок должен был подхватить повествование. Были и более привычные для нас игры: в первый же день учебы мальчики, несмотря на то, что им запрещали шуметь, устроили битву в снежки в лицейском парке. 

Став подростками, лицеисты взялись за кулинарные эксперименты. 16-летние Пушкин, Пущин, Малиновский тайком варили гоголь-моголь на самоваре. В их исполнении  коктейль состоял из трех ингредиентов: рома, сахара и яиц. Когда руководству лицея стало известно об этой проделке, то им пришлось уволить дядьку-слугу Фому, который недоглядел за юными дворянами. Лицеисты из чувства вины собрали для него денег, сколько смогли.

Московский институт благородных девиц

Источник: Википедия

Воспитанницы Московского института благородных девиц имели такую же слабость к прозвищам, что и лицеисты. Они переиначивали фамилии учителей и классных дам, придумывали друг другу прозвища на французском. Как и лицеисты, девочки облекали свои претензии к педагогам в литературную форму — правда, гораздо реже. Софья Хвощинская, писательница, переводчица, выпускница Института конца 40-х годов 19-го века, в «Воспоминаниях об институтской жизни» рассказывает, что у одной старшеклассницы нашли пасквиль на классную даму. За это институтку заставили носить тиковый передник — знак позора. Такие передники из грубой, простой ткани надевали на нарушительниц, чтобы все видели, что девушка нарушила нормы морали. Институтки в таком переднике обедали стоя, за отдельным столом. С ними старались не общаться.

Дисциплина здесь была строже, чем в Лицее, а дистанция между учителями и институтками — больше. Может быть, поэтому в институтском фольклоре учителям и классным дамам часто приписывались мистические черты, связь с потусторонним, необъяснимым. Софья Хвощинская рассказывает: о самой строгой классной даме шептались, будто она блуждает ночами по коридору, обладает пророческими способностями, к ней приходят видения — почему-то три черные кошки. А после похорон бывшей распорядительницы по Институту ходили слухи, что в канун Рождества ее видели в церкви: мол, она прошлась по хорам, а после во что-то превратилась.

Институтские шалости тоже зачастую были связаны с мистикой. Например, Анна Энгельгардт вспоминает, как ее однокурсницы однажды ночью завернулись в простыни и отправились в дортуар (общую спальню для учениц), дико завывая — пугать сверстниц. Поднялся шум, девочек поймали классные дамы, и за выходку «привидениям» сильно влетело. 

В Институте кормили скудно, и, может быть, поэтому между девочками ходило много поверий, связанных с едой. Например, институтки помладше были убеждены, что, если съесть много апельсиновых и лимонных зерен, можно умереть. Одноклассница Софьи Хвощинской даже пыталась так покончить жизнь самоубийством. Девочки постарше же повально ели мел — считалось, что это придает благородную бледность. Еще институтки прятали хлеб во время завтраков и обедов, выносили с собой, а в дортуарах тайком жарили его в печи. Такие полдники были одним из любимых занятий воспитанниц. 

Еще одна специфическая черта институтской жизни — это «предметы обожания». Младшие девочки выбирали среди старшеклассниц объект восхищения, ходили за ним по пятам, ловили каждый взгляд, слали подарки — яблоки, пучки перьев, перевязанных лентой. Они могли исписать целую тетрадь инициалами своего «objet», старались узнать о нем как можно больше. В общем, вели себя, как современные фанатки кинозвезд или блогеров. Любовь к учителям институтки выражали по-другому — например, оборачивали тетрадки по их предмету яркими блестящими обложками. 

20-й век: стенгазеты, гимны, турпоходы

Лицей «Вторая школа»

Источник: сайт лицея

Это была одна из лучших советских физико-математических школ 1960-х годов. В ней не было начальных классов, а детей набирали по результатам вступительного экзамена, поэтому там собирались самые талантливые ученики. Школа выделялась не только показателями успеваемости, но и атмосферой свободы, которая в ней царила, несмотря на запреты советского времени. 

В 20-м веке прозвища — все еще важная часть школьного фольклора. Во «Второй школе» ученики называли директора Шеф, учителя географии — Фантомас. Друг другу тоже дали прозвища в первые же недели. 

А вот на смену эпиграммам 19-го века пришли более подобающие комсомольцам жанры. Александр Крауз, выпускник 1968 года, в «Записках о второй школе» вспоминает, что в первый месяц учебы несколько ребят из его класса сочинили гимн, который весь год коллективно обновляли новыми строфами. В гимне были такие куплеты: »И вот экзамены мы сдали, / И сам Каток нам руки жал, / Но Музылеву мы попались, / И жаркий пыл у нас пропал». Речь идет об аспиранте матмеха Толе Катке, который принимал документы в школу, и учителе русского и литературы Александре Музылеве, на домашние задания которого ученики тратили по шесть часов в день. Дети вписали и других учителей в это произведение, и не все предстали в нем в лучшем свете. 

Еще один советский жанр — стенгазету — лицеисты тоже использовали как инструмент сатиры. Например, в одном из номеров опубликовали несколько фотографий директора в полный рост, одна меньше другой. Фото расположили в нисходящей последовательности — от большей к меньшей, как бы намекая, что Шеф мельчает. Впрочем, на эту выходку директор только улыбнулся.

По школе ходили и байки-легенды о педагогах, которые передавались от одного поколения учеников к другому. Например, про учителя химии Валентина Полонского рассказывали, что он был хорошим боксером и даже играть в снежки с ним было опасно. А еще — что во время особенно скучных уроков он на пару минут отлучался в лаборантскую, где встречался с учителем физики — «физическая» лабораторная граничила с «химической» и соединялась общей дверью. Там учителя якобы не только обменивались впечатлениями об учениках, но и дегустировали коньяк. 

В лицее было популярно еще одно классическое советское времяпрепровождение — турпоходы. Ребята ходили в них ежегодно всей школой. Стоянка для всех была общая, но каждый класс отвечал за свою площадку: расставлял палатки, разводил и поддерживал костер, готовил еду. В походе устраивали туристические соревнования, а вечером пели песни у костра. 

Помимо официальных, одобренных администрацией развлечений, ученики придумывали себе занятия, которые часто противоречили правилам лицея. Например, лицеисты организовывали неформальные клубы — с уставом, советом и системой штрафов. Одно из таких объединений — Клуб заядлых курильщиков. В него могли входить только старшеклассники. Члены клуба должны были следить, чтобы никто младше восьмого класса в курилку не заходил и на территории школы не курил. За мат в курилке штрафовали. Деньги уходили в кассу клуба, и на них закупались общие сигареты.

В развлечениях лицеистов нашло отражение и то, что все ребята имели блестящие способности к математике. Ученики придумывали свои шифры, с помощью которых строчили друг другу записки. Александр Крауз вспоминает, что ученики из параллельного класса даже изобрели собственный язык — с письменностью, фонетическими особенностями, грамматикой.

Урокам лицеисты часто предпочитали самообразование. Юные математики прогуливали школу, чтобы сбежать в кино или в Ленинскую библиотеку — там им выдавали «взрослые», студенческие абонементы. Александр Крауз вспоминает, как однажды прогулял уроки, потому что в библиотеку привезли архив Булгакова. Тогда писателя только реабилитировали и достать его произведения было сложно. 

По школе ходили тетради с переписанными от руки запрещенными поэтами, а ученики убегали с занятий на модные выставки. Крауз вспоминает такой случай. Вместе с одноклассниками он пошел на выставку Пикассо. Пока подростки стояли в очереди за билетами, к ним постоянно подходили бабушки, пытаясь выяснить, за чем они стоят, так как в Союзе в очередях обычно стояли за чем-то дефицитным. Кто-то в шутку сказал «муку бесплатно», и вскоре за школьниками выстроилась вереница бабушек. Когда обман раскрылся, лицеистам сильно попало.

21-й век: мемы, ТикТок и настольные игры

Школа-интернат имени А. Н. Колмогорова (СУНЦ МГУ)

Источник: сайт МГУ

Это школа-интернат с физико-математическим уклоном. Она возглавляет рейтинг RAEX по конкурентоспособности учеников за 2020 год. В нее поступают дети со всей страны, которые проходят трехэтапный отбор. Во время учебы они живут в общежитии, то есть большую часть времени проводят в школе. И, конечно же, занимаются не только учебой. 

Как и их сверстники из прошлых веков, ученики СУНЦ МГУ раздают педагогам и друг другу прозвища. Например, профессора кафедры математики Валерия Васильевича Вавилова ученики величают ВВВ. 

В СУНЦ сложился свой сленг. Здесь есть только старшая школа: 10-е и 11-е классы. Причем поступить можно сразу в 11-й. Тех, кто так делает, называют «ежами» — их распределяют в классы Е и Ж. «Сунцевцы», которые учатся два года, называют «ежей» бомжами, потому что им нужно успеть освоить двухгодичную программу за год. «Ежи» же называют себя богами — по той же причине. Есть еще «супера» — это студенты-выпускники школы, которые ведут практикумы. А коридор-переход между корпусами называют «кишкой». 

А вот свое мнение о школе, учителях, сверстниках дети выражают не так, как их предшественники. Современные ученики вместо эпиграмм и гимнов используют мемы, верстают смешные картинки об учебе, одноклассниках, учителях. Подростки снимают забавные видео в ТикТоке, шутят в них о скорости, с которой диктуют преподаватели, делают обзоры на столовскую еду или показывают общежития. 

Источник: Вконтакте

В свободное время школьники играют в настольные и компьютерные игры, устраивают гитарные вечера — все желающие собираются в «кишке» и поют песни, играют композиции групп «Сплин», «Ария», «Чайф». Ходят в киноклуб, театральную студию, выбираются на прогулки в город. Эти развлечения не сильно отличаются от тех, которые были распространены в советской «Второй школе» — разве что технической стороной. 

Во все времена детям важно было отграничить свой мир от мира взрослых. Для этого они используют прозвища, сленг, иногда — шифры. Подростки стремятся почувствовать себя взрослыми и устраивают кулинарно-алкогольные эксперименты, организуют неформальные клубы. Школьники многое подмечают, иронизируют, бывают колкими, едкими и выражают это через творчество — эпиграммы и пасквили, гимны, мемы и видео в ТикТоке. Из века в век меняются жанры, инструменты, которые используют дети, но основное остается неизменным.