К другим статьям
Никаких наказаний и поощрений, баланс между умственными и физическими занятиями, встречи с писателями и художниками, визиты на фабрики и заводы, в музеи и библиотеки. Стоюнинская женская гимназия считалась лучшей в Санкт-Петербурге рубежа ХIХ-ХХ веков, а ее начальницу Марию Стоюнину философ Розанов называл «великой, героической женщиной». Его дочь была выпускницей гимназии. Учились в ней и Нина Берберова, и будущая Айн Рэнд (написавшая в Америке культовый роман «Атлант расправил плечи»), и Ольга Набокова, сестра писателя, и Елизавета Пиленко, организовавшая один из штабов Сопротивления в Париже, позже канонизированная как Мать Мария.
«Детей не стесняли»
Идея создать гимназию возникла у Марии Николаевны Стоюниной, когда она не смогла найти подходящее учебное заведение для своей дочери Лины. Неудивительно: стремление дать девочкам полноценное образование было в то время скорее исключением из правил.
Владимир Стоюнин.
Другой мотив - муж, известный педагог Владимир Стоюнин. Он остался без дела за то, что критиковал существующие порядки в системе образования. В статьях, книгах и публичных выступлениях боролся против показухи, формализма, дрессуры вместо воспитания. Его вынудили подать в отставку с должности инспектора Николаевского женского института в Москве за якобы революционный дух.
Философ Николай Лосский, зять Стоюниной, писал в воспоминаниях: «Мария Николаевна, обладая живым, необычайно энергичным и предприимчивым характером, не могла примириться с мыслью, что муж ее, полный сил, способный к широкой общественной деятельности, вырван из жизни». С Владимиром Яковлевичем она познакомилась гимназисткой — тот был ее преподавателем словесности.
Итак, решено: основать собственную гимназию и учить детей исходя из собственных принципов. Около двух лет ушло у супругов Стоюниных, чтобы привести к одному знаменателю эти принципы и учебный план будущего учебного заведения. К мозговому штурму, а позже и к управлению гимназией они привлекли своего друга Петра Францевича Лесгафта, известного биолога, антрополога и педагога.
«Петр Францевич говорил, что нужно научить молодежь управлять собой, чтобы она сумела наименьшими усилиями достигать наибольших результатов, и что это должно быть проведено как в области физических, так и в области умственных упражнений», писала Мария Николаевна.
Владимир Стоюнин критиковал поверхностное образование, которое делает из девочек благовоспитанных барышень, в то время как обществу нужны образованные и нравственно чистые матери, способные понять новые, лучшие стремления своих детей. Кроме того, его возмущало превосходство одного пола над другим. Рассуждения об образовании должны быть применимы к одному понятию — «человек», считал он, а не к мужчине или женщине. В своих статьях Стоюнин обращался к матерям, объясняя им, что, если молодая девушка отлично говорит на нескольких иностранных языках, это еще не значит, что она блестяще образованна.
Мария Стоюнина в год 25-летия гимназии.
Выпускницы старшей, третьей ступени гимназии, должны были, по мысли основателей, уметь пользоваться кругом отвлеченных понятий и анализировать различный материал. Самостоятельному познанию и развитию самостоятельности вообще способствовала система аттестации без оценок. В конце каждого полугодия родители получали рекомендации учителей, на чем ученицам стоило сосредоточить усилия, чтобы идти наравне с классом.
В гимназии отказались и от наказаний, и от поощрений, считая, что авторитет преподавателей и мнение класса имеет значительно больший воспитательный эффект. Это касалось как академических успехов, так и социального поведения.
Все занятия были разделены на четыре группы: общеобразовательные предметы, искусство, языки и физические упражнения. Расписание составляли так, чтобы в нем ежедневно присутствовали занятия всех четырех групп. Это означало, что физическими упражнениями девочки занимались каждый день. Таким образом чередовалась разная нагрузка, а ученицы получали возможность разрядки.
Несмотря на увлеченность своим детищем, создатели гимназии считали, что дом и семья гораздо больше образовывают человека, чем любое учебное заведение. Поэтому с родителями постоянно встречались и беседовали, обменивались информацией и мнениями, чтобы найти тот самый «индивидуальный подход», которым сегодня гордятся передовые школы. Именно эта особенность сделала со временем стоюнинскую гимназию известной по всей России.
Одна из учениц гимназии Нина Гаген-Торн вспоминала: «либеральнейшая, с оттенком демократизма гимназия Стоюниной... Стоюнинки гордились своей гимназией и своей свободой обращения. Детей не стесняли».
Распутывая счета
В первый 1881-й год в гимназию вместо ожидаемых 25 пришли всего шесть девочек, в том числе дочь основателей.
«С ними пришлось начинать дело — писала Мария Николаевна Стоюнина в воспоминаниях. — Из них только две окончили полный курс нашей гимназии, остальные по разным причинам ушли от нас».
Причины действительно могли быть самыми разными — от отъезда семьи на отдых до решения, что учеба переутомляет ребенка. Ни в законах того времени, ни в умах образование девочек не было первоочередной задачей.
Таким количеством учениц затраты на гимназию, естественно, даже не окупались. Тем не менее, Стоюнины не сдавались. Их дело не приносило прибыли, они вкладывали в него все больше собственных средств, сами за работу ничего не получая. Брали в долг — в том числе у подруги Стоюниной Анны Григорьевны Достоевской. Кстати, сам Достоевский горячо одобрял начинание Стоюниных.
На второй год учениц было уже тридцать пять, но, чтобы сократить дефицит, их должно было быть в два раза больше. Стоюнины заложили за большие проценты свой дом в Царском Селе.
В 1888 году Владимир Стоюнин умер. Мария Николаевна осталась у руля.
В этом здании в Санкт-Петербурге располагалась гимназия Стоюниных.
«Открывая гимназию и не испытав себя достаточно, я не думала, что смогу долго вести ее, скорей мне казалось, что для этого не хватит ни сил, ни терпения, ни выдержки, и я рассчитывала только начать дело, привлечь к нему других, а потом передать педагогическому персоналу; но в данную минуту кто мог взять на себя постоянные дефициты, ведь преподаватели люди небогатые и не могли работать даром, кроме того, как оформить дело? Ведь известно, что правительство не допустило бы коллективности, требуя ответственности одного лица».
При этом она признавалась, что способности к ведению бухгалтерии у нее отсутствовали начисто. Так что нередко администрация приглашала окончивших курс бухгалтерии учеников и учениц, чтобы распутать счета.
Везти на себе два воза — семью и гимназию — даже героической женщине было трудно. Сначала гимназия «проела» то, что осталось от В. Я. Стоюнина, затем наследства, которые Мария Николаевна и ее дочь получили от родственников.
Наступил момент, когда Стоюнина, скрепя сердце, попросила учителей согласиться на меньшую зарплату.
Она понимала, что это путь к угасанию, а не к процветанию, так что одновременно искала экономически правильное решение. На экономии далеко не уедешь, надо расширяться. И Стоюнина за несколько лет сделала из гимназии — как сейчас бы сказали — образовательный комплекс. Кроме собственно гимназии, здесь были детский сад, начальная школа и высшие курсы.
С этого момента «гимназия уже не переставала расти».
Мария Николаевна обратилась за государственной субсидией. «Мне и раньше приходила в голову эта мысль, но я всегда отклоняла ее: совестно было брать деньги из министерства и тратить их на наших богатых детей, в то время как их недостает на народные школы. Но, когда передо мною встал вопрос о том, быть или не быть гимназии, тогда я не выдержала… Меня еще утешает, впрочем, что при нашей гимназии есть даровая школа для бедных детей».
Она пошла прямо к всесильному Витте. Тот, по ее словам, принял высокомерно и сказал, что даже не слыхал о гимназии, чем вызвал у нее поток слез и гневную отповедь. Мария Николаевна заявила ему, что имя Владимира Стоюнина известно не только в педагогическом мире и что оба они вложили в гимназию около пятидесяти тысяч собственных средств. И добавила, что правительству должно быть выгодна частная инициатива, так как одно оно не может удовлетворить растущих потребностей в среднем образовании.
То ли были убедительны ее аргументы, то ли Витте увидел перед собой труженицу, фанатично преданную делу образования, но субсидию Стоюнина вскоре получила.
И смогла повысить зарплаты учителям.
Философское завершение
Гимназистки в гостях у художника Репина.
Начало ХХ века было временем расцветом гимназии. Она была полностью укомплектована и ученицами, и лучшими педагогами города. Русскую словесность преподавал поэт Владимир Гиппиус, логику и психологию — философ Николай Лосский. На литературные вечера собирались писатели и философы. Николай Лосский писал: «Вступление в оживленный мир семьи Стоюниной и ее гимназии было чрезвычайно привлекательно для меня и для всех членов нашего философского кружка. Мы собирались довольно часто… для чтения докладов. Кроме постоянных членов кружка, выступали… с докладами и гости, например, художник Н. К. Рерих…»
В 1918 году гимназия была национализирована и стала 10-й советской единой трудовой школой. Среди первых учеников-мальчиков в школу пришел Дмитрий Шостакович.
Мария Стоюнина некоторое время оставалась на должности председательницы, но в 1922 году уехала из России на «философском пароходе» вместе со своей дочерью Людмилой, ее мужем — философом Николаем Лосским, и тремя внуками. «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно», — сказал Троцкий о пассажирах «философского парохода».
В Берлине Лосские узнали, что Чехословакия готова принять интеллектуалов, спасшихся из Советской России. В Праге в рамках Русской акции президента Масарика профессор Лосский начал получать ежемесячную стипендию в 2000 крон. Точно такую же выделили и Марии Стоюниной. Это позволило семье, по словам Лосского, иметь «хорошее материальное положение».
Семейный портрет в эмиграции. В центре - Мария Николаевна.
Мария Стоюнина умерла в 1940 году в Праге в возрасте 93 лет.
Она осталась в истории не как жена Стоюнина или теща Лосского, а как создательница одной из лучших женских гимназий России.
«…мне ясно видно, что для осуществления или для приближения только к идеалу нужно, чтобы многое изменилось не только в школе, но и в семье, и во всей окружающей нас жизни, потому что школа далеко еще не главный фактор в образовании личности человека… Школа есть только один из факторов при воспитании человека, и, конечно, нужно, чтобы он был использован как можно лучше».
