К другим статьям
Facebook" class="article-header__author-image" />
Разговор с Михаилом Семёновичем Казиником вел Алексей Семёнычев, президент Ассоциации развития семейного образования-АРСО, организатор Форума «Открой Мечту! Детские проекты от идеи до успеха», спикер, блогер.
Алексей Семёнычев (АС): Вы часто говорите про «парадоксальный язык». Что это такое?
Михаил Казиник (АК) : Парадоксальный язык — это выражение мыслей не прямым образом, а парадоксальным.
Я часто привожу очень простой пример: «Жили-были старик и старуха у самого синего моря…» — начало сказки Пушкина. Я спрашиваю: «Так?». Все говорят: «Так». Я говорю: «Не так. Там «Жил старик со своею старухой». Почему так? А потому что сначала еще своя, потом меньше своя, потом совсем не своя, потом на конюшне, потом с глаз долой, а потом хочет заменить рыбкой старика». То есть, сначала жили, горя не знали: своя, любимая, старая, 30 лет и 3 года прожили, жизнь прожили в ветхой землянке. Жили спокойно: старик ловил рыбу, старуха пряла пряжу. Дальше: «У самого синего моря — это где?». – «У моря». – «Ага, у самого, потому что старик — рыбак, да? А если у самого синего? Вы же знаете, что море начнет менять свой цвет по мере выполнения желаний: почернело синее море, помутнело, буря на море. Сначала оно спокойное синее, пока старуха своя. Старуха меньше своя — море чернеет. Старуха совсем не своя — море бушует. Вот это парадоксальное мышление. То есть «у самого синего моря» это одновременно и «у самого синего», и «у самого синего». Мы учимся понимать, что даже акцент в перестановке работает на другую мысль.
АС: Парадокс.
МК: Конечно, это и есть парадокс. Бесконечное количество парадоксов. Почему старик золотую рыбку так вот отпускает? Не потому, что он хочет от нее желания, а потому что «по-нашему» разговаривала рыбка. Не по-русски и не по-китайски, а «по-нашему». То есть она была нашей, частью нашей души. Я же не мог принести ее тебе, чтобы ты приготовила уху. Я отпустил ее в море. И только когда старик готов к самоуничтожению, когда он приходит и говорит: «Ты будешь на посылках у старухи, не я, меня нет», рыбка ничего не сказала и уплыла в глубокое море. Почему в глубокое? Потому что безвозвратно. Она уплыла туда, откуда не возвращаются рыбки золотые. Ее не поймать.
Парадоксальное мышление — это риторика. Это междисциплинарное мышление. Это ассоциативный ряд, ассоциативное мышление. Все связано друг с другом: все понятия, все явления — все живет, все цветет. И когда учитель физики приходит и начинает с фуги Баха, это не нарушение. Это парадокс, но не разрушение психики.
Мы же делаем вид, что наши дети после окончания школы должны знать всю математику, физику, химию, литературу, стихи, романы, страны, сколько там ископаемых, где там столица, какая высота тех или иных гор. Вы понимаете, что это абсурд? Этого не нужно. Мы по мере жизни всё узнаем.
Мы летим к Джомолунгме, мы изучаем тибетскую культуру, мы видим картины Рериха, мы начинаем думать о живой этике и так далее. Это все приходит в связи, а не как отдельная Джомолунгма. Я считаю, что учитель, который, заговорив о Джомолунгме на уроке, не коснулся тибетской культуры, не коснулся Рериха, уже дает бессмысленную информацию.
Сколько можно получить информации? Ребенок придет домой, наберёт эту Джомолунгму и получит 5 миллионов единиц информации на всех языках, да еще облеты вокруг Джомолунгмы. И кто такой старый учитель географии теперь? Дурачок, у которого методика преподавания географии в пятом классе или в шестом?
Вот почему школа должна меняться. Пришел ее конец. Если она будет еще долго делать вид, что она такая же должна быть, как и в 50–60-е годы, она просто погибнет.
Поэтому у школы есть два исхода: первый — не выжить, второй – измениться.
Например, финны. Они не отказались от предметов. Они будут давать 50% предметов, а все остальное — кейсы, мыслекомплексы, то, что делаю я.
В Израиле моя школа называется «Школа яблока». Главный урок - это урок «Яблоко»: яблоко — фрукт, «Яблочко» — танец. А как танцевали матросы 300 лет до «Яблочка»? Что они танцевали? Давайте послушаем - вот вам музыка! Яблоки у Сезанна и яблоки у голландцев. Почему такие съедобные у голландцев и такие несъедобные у Сезанна? «Большое яблоко» - прозвище Нью-Йорка. «Яблоко раздора» — это выбор: кому дать яблоко? Вот и вы сделайте выбор. Богиня мудрости Афина, жена верховного бога Гера, и Афродита — богиня любви. Почему Парис сделал свой выбор? И вы выбирайте. Каждый сейчас должен выбрать и обосновать свой выбор. Идем дальше. Яблоко и Ньютон. «Почему оно упало вниз?», — говорит Ньютон, как последний дурачок. Потому что все нормальные люди такого вопроса не задают. Им в голову не приходит. Упало, потому что всегда падало вниз. Понимаете, чем отличается гений от не гения? Тем, что не гений всегда говорит: «Так оно и есть. Почему упало? Потому что и вчера упало вниз, и позавчера», — он не задается вопросом. А Ньютон задал вопрос: «Почему вниз?». Яблоку все равно, куда падать. Значит, что-то такое приказало яблоку упасть вниз? Конечно! Магнит. Значит, Земля — магнит. Вот такая дикая мысль пришла в голову сэру Исааку Ньютону. И так далее, и так далее.
Все подается на парадоксах, на играх, на сказках, на неожиданностях, на шутках, на юморе.
АС: Давайте представим, какой будет ваша школа в Челябинске лет через 10–20? Что бы вы хотели в ней увидеть?
МК: Вы знаете, скорость развития человечества так велика, так резка, что предположить, что будет через 20 лет, я не могу. Количество доступной информации резко увеличивается, оно совершенно бездонно. Мы сегодня благодаря интернету можем читать любую книгу Вашингтонской библиотеки. Мы можем пройтись по улицам любого города мира: по парижским улицам, по лондонским, по улицам Аддис-Абебы, по Кейптауну — все открыто для нас. Вы просто поворачиваете направо, налево, рассматриваете дома. Перед любой поездкой я уже знаю, куда я приеду, куда я пойду, и где буду гулять.
Если через 10 лет школа не будет такой, какой ее пытаюсь сделать я, то я не знаю, к чему придет человечество.
Вокруг какая-то колоссальная агрессивность, беда. Причем не только в России. Посмотрите, что произошло в Европе, в Америке… всюду. Даже сегодня я ехал на такси, водитель говорит: «По-моему, вся планета одновременно заболела шизофренией». У меня такое же ощущение.
Но я прекрасно понимаю, чего делать не нужно — не нужно делать злую школу, школу перенапряжения, школу бесконечных оценок, бесконечного сравнения одного с другим.
Я думаю, что в ближайшие годы школа должна стать радостным местом, театральным местом, где знания идут легко.
Я помню, например, что мне хуже давалась математика, чем другие предметы, и у меня перед уроком математики всегда болел живот, потому что приходила математичка и первые 5 минут нас ругала. Она кричала: «И бегает, и бегает, и бегает, и кричит, и кричит, и кричит, и шумит, и шумит, и шумит». После этого нужна математика? Малейшее непонимание или что-то, она: «Что, ничего не поняли? Как не поняли? Я же все ясно рассказала. Вот все на доске. Вот, смотрите, (x+b)/(x-b) =…». Я посмотрел, сколько можно там всего придумать, с иксами-квадратами, игреками-квадратами. Сколько можно интереснейших линий провести, как расследование, как Шерлок Холмс!
Постоянно идет игра ума. Причем не нужно ловить человека на том, что «Ага, не знаешь. Ага, не понимаешь».
Давайте поиграем в предметы! Потому что человеческие детеныши должны развиваться так же, как детеныши все остальные. Они охотятся, играя. Когда котенок бежит за фантиком, он бежит за мышкой. Он готов подпрыгнуть, когда вы поднимаете этот фантик, на задние лапки встать. Его никто не учил этому. Котята играют друг с другом, ребята играют друг с другом — почему? Они учатся владеть мускулами, тело должно стать ловким. Вот почему они все время играют в такие силовые игры, борцовские. И все это радостно, все это весело, все это в игровой форме.
Мы же своих детей засовываем в школы и говорим: «Сиди, не двигайся, не шевелись, веди себя хорошо, чтобы учителя на тебя не жаловались». Но это уже абсурд из абсурдов.
Понимаете, мы забираем у детей детство.
Более того, если бы мы взамен дали им что-то очень важное, это было бы еще полбеды — дети пошли на жертвы, мы пожертвовали своими детьми, всем их детством, лучшим периодом жизни. Но если мы пожертвовали, не получив ничего взамен и понимая, что ребенок после 11 лет вышел менее интересной личностью, чем он был до этого, — вот тогда беда.
Разговор с Михаилом Семёновичем Казиником вел Алексей Семёнычев, президент Ассоциации развития семейного образования-АРСО, организатор Форума «Открой Мечту! Детские проекты от идеи до успеха», спикер, блогер.
