К другим новостям 
Существует уже некоторое положительное начало: нужно что-то делать, нельзя продолжать просто разговаривать о перестройке науки.
— Эта ведь реформа не только Ливанова, за ним, очевидно, стоят и более высокие люди?
— Он, можно сказать, лицо, спикер этой реформы. На Западе среди бывших советских ученых рассказывают глупости про то, что кого-то в академию не выбрали, как его…
— Про Михаила Ковальчука, наверное?
— Да, точно, про Ковальчука. С моей точки зрения, это наивные басни, поскольку политики на Западе и также в России, начиная с того же Ливанова и заканчивая Путиным, они в некоем смысле модераторы от общественного мнения. Общество 25 лет смотрело на продолжение существования советской Академии наук в новой России и ужасалось про себя, как это может существовать, что наука все менее и менее эффективна, что все или почти все уехали, а притока новых людей нет. В стране сложилось такое общественное мнение, и к этой проблеме привлечен Ливанов, Фурсенко — как я понимаю, он тоже привлечен, и Медведев привлечен... Все они это понимают, и это их реакция на долгое болтание языком в академии о том, что «мы сами перестроимся». В Англии есть поговорка: turkeys do not vote for Christmas — если бы индюшкам предложили голосовать, они бы отменили Рождество.
В реальности за Ливановым стоит общественное мнение, которое подтолкнуло реформу.
— Вы в начале интервью ввели термин «перестройка науки». Так как же ее осуществить в России?
— Это для экономики и общества России в целом главный вопрос. Нужно перестать искать «кто виноват?» и заняться вопросом «что делать?». Кто виноват? Всегда будут винить Ливанова и тех, кто за ним стоит. Я — сбоку припека — обсуждал, что происходит, в общественном совете при Минобрнауки. Сколько людей — столько мнений, как можно реорганизовывать науку. Сейчас начнется новая стадия обсуждений, и все эти мнения выплеснутся. Правильных, хороших вариантов может быть много, но, как говорил Козьма Прутков, нужно «зрить в корень». Можно пытаться найти свой самобытный — гораздо лучше, чем у других, — путь организации науки. Однако, если брать пример науки на Западе, которая пыталась самоорганизоваться в течение последних двух столетий, то существует единственная принципиальная позиция, отсутствие которой отличало советскую науку и по-прежнему отличает Россию, — это демократия. Это не громкое слово, это принцип самоуправления, когда жизнь заставляет иерархическую систему самоорганизоваться в систему эластичную и самоуправляемую.
