Что вместо ВПР?

Всероссийские проверочные работы (ВПР) — один из раздражающих пунктов для российской школы. Он вызывает массовую негативную реакцию, острое неприятие как учителями школ, так и родителями школьников. Почему это происходит? Почему такое острое противостояние?

Фото Адриа Тормо на Unsplash

Сами по себе ВПР — не новость. Еще в 1970-х годах практиковались всякие «внешние» контрольные работы, задававшиеся школе извне: районные (как тогда говорили), областные, министерские... Тогда это было обычным делом, ни у кого истерик по поводу таких контрольных работ не было. Почему же это происходит теперь?

Важное отличие ВПР от традиционных контрольных работ состоит в том, что, если она проводятся честно, то это должен делать в классе другой учитель, не тот, который ведет уроки в этом классе. И не тот учитель проверяет работу, которая, кстати, должна быть закодирована, обезличена. То есть попытка Рособрнадзора честно, независимо оценить качество образования. То есть насколько успешно дети могут справляться с работами, на которые их не натаскал конкретный учитель, или какие они могут получить объективные отметки, если учитель, «завязанный» на конкретном классе и детях, их не подправляет, не завышает или не занижает.

Конечно, это идеальная картина, и во многих школах результаты ВПР подправляют так, чтобы школа в отчетах наверх выглядела хорошо. Рособнадзор легко сразу же видит эти школы, потому что подправленные результаты отклоняются от статистической картины. А статистическая картина не слишком хорошая: примерно треть учащихся не справляется с предлагаемыми заданиями и должны бы получать «неудовлетворительно» по предметам ВПР. Соответственно, есть откровенно слабые школы, около трети, которые в целом показывают очень низкие результаты, то есть не дают образования в общепринятом понимании этого слова.

Собственно, в этом состоит причина номер один возмущения проверочной работой учительской общественностью. Учителям не хочется выглядеть плохо, равно как и администрации школ, а это не удается: и задания не такие простые, и требования к оформлению работ абсурдные и противоречивые, и дети, откровенно говоря, слабые и не вполне подготовленные, и сами учителя, чего греха таить, сильно сдали в плане качества в последние годы. Запредельная нагрузка, много бюрократии, откровенная демотивация со стороны родителей и прочее выгорание, да и сам подход к оплате работы учителя ориентирует на количество, а не на качество работы...

Второй существенный аргумент против ВПР состоит в том, что этот незапланированный вид учебной работы вызовет впоследствии перекосы в реализации образовательных программ. И так программа на год составлена, что называется, внатяг, буквально каждый урок на счету. Поэтому проведение ВПР, особенно вначале года, поведет к тому, что планирование по четвертям плывет, какие-то темы приходится выбрасывать, разрывать по четвертям, всю программу переписывать. 

Но этот аргумент работает, скорее, против жесткого годового планирования. Просто, не надо так планировать учебный процесс, чтобы его целью стало прохождение учебной программы, а учащиеся — лишь средством прохождения. Нужно тематическая программа на все годы обучения, а учебный план нужно составлять гибко, на неделю, исходя из усвоения школьниками тем. Кстати, это еще одна причина снижения качества образования: с одной стороны, неконтролируемо добавляем в программу новые предметы и темы, так что, невозможно их качественное усвоение. А надо так: не усвоили тему — значит, нужно на ней задержаться или вернуться к ней после. Тогда и всякий контроль не будет кошмаром ни в плане качества образования, ни в плане затрат времени. Но, прежде всего, не нужно пытаться впихнуть в образовательную программу невпихуемое...

На идею ВПР есть еще одно нарекание: а действительно ли она оценивает качество образования? И может привести к его повышению?

Вот тут-то и начинается самое интересное. Вначале нужно определиться, что такое качество вообще, и что такое конкретно качество образования. Это не настолько простые вопросы, как может показаться на первый взгляд. 

Вначале давайте посмотрим, что такое качество вообще. Это способность вещи выполнять свою функцию. А что такое тогда качество образования? О какой функции образования мы говорим? О том ли, что обучение в школе должно вести к поступлению в вуз на бюджет? Нет, не о том. О том ли, что учащийся получает одни (или почти одни) пятерки? Нет, это не то. О том ли, что «может ежесекундно извлекать квадратный корень», т.е. решать разные трудные задачи, но в то же время оставаться глупым, покорным и в целом неразвитым человеком (это цитата из Маяковского)? 

Оказывается, у нас в стране, в обществе далеко еще не решен вопрос, что же такое качество образования. Это и потому такой трудный вопрос, что в стране качественное образование не востребовано ни в какой из сфер. Ни в сфере государственного или какого-нибудь еще управления (а попробуйте в эту сферу пробиться без связей, без блата), ни в сфере науки (потому, что науки уже почти нет), ни в сфере инженерии (потому что вузы учат теории и безумно далеки от современной производственной сферы). 

Поэтому Рособрнадзор основывается в ВПР на своих каких-то сермяжных представлениях о том, что такое качественное образование. Он считает, что это когда дал детям какое-то задание, кем-то случайно придуманное, а дети его взяли и выполнили, решили. А если не решили — значит некачественное. И не случайно Рособнадзор все это придумал в эпоху О.Васильевой. Вы еще помните: она яростно сражалась с разнообразием учебников, образовательных программ, и выступала за образовательный стандарт школы, простой и понятный, как строевой устав. 

По мысли министра — вся страна, точнее, все школьники страны, должны вне зависимости от региона, национальности и уровня развития экономики однообразно решать одни те же задачи, и это и есть качество.

Возможно, Васильева и была бы права, но в далекую уже теперь эпоху 1930-х годов. Тогда страна решала задачи кадрового обеспечения молодой советской промышленности, ей требовалась массовая подготовка квалифицированных рабочих, инженеров, военных и партийных чиновников (которые, как раз и управляли промышленными предприятиями). Поэтому, да, качество, то есть функции образования проявлялись на рабочих местах: умеет ли рабочий прочитать чертеж, измерить деталь, рассчитать скорость резания станка, а инженер — разработать соответствующую деталь... Но теперь это уже все в прошлом. Вместо массовых профессий и дефицита рабочих мы имеем множество узких специальностей и трудовых процессов, которые требуют творчества, ответственного отношения, развитой личности, самообразования и повышения квалификации в течение всей жизни. Но Рособрнадзор и прочие чиновники пока не в состоянии это понять и переварить. Они все еще заставляют школьников решать однообразные задачки.

И ВПР это всего лишь попытка усилить тотальный контроль за школой. За каждым школьником.

Может быть, если бы мы готовились к клонической войне, как это показано в кинофильме Лукаса «Звездные войны», и мы бы создавали армию клонов, нам бы как раз понадобились такие универсальные и стандартные солдаты, которые соответствуют такого рода представлениям о качестве образования. Но если нас интересует вопрос развития страны, структурных реформ ее экономики, то нам нужно совсем другое образование, иначе понимаемое его качество...

Впрочем, и Рособрнадзор и сам Минпрос тоже нам нужны совершенно другие... Только вот как бы нам их поменять? 

А ВПР? Не нужна никакая ВПР! Есть же концепция портфолио, но не такого портфолио, куда помещаются просто грамоты и оценки учащихся. Настоящее порфолио состоит из лучших творческих работ школьников, которые рассматриваются и оцениваются каждый раз в том контексте, который потребовал оценки образования. Это и будет объективная оценка качества. Но пока что нам, как видно, до этого далеко.